Вальс с Петербургом

...Словно вальс на Неве, прозрачный

Прозвучал аккорд хрусталя,

Разбиваясь о берег старинный

Там, где в небо взлетает волна...

Светлана Магницкая

Петербург - один из самых загадочных городов на свете. Он притягивает и отталкивает одновременно. Его или любят, или ненавидят, но равнодушным город на Неве никого не оставляет. Северная столица прекрасна и величественна, когда светит солнце, но таинственна и страшна при свете луны. Говорят, что здесь самая высокая концентрация духовной энергии на зыбкой почве. Сюрреалистичную атмосферу Санкт-Петербурга лучше всего ощущают творческие люди, обладающие повышенной чувствительностью. Именно поэтому они всегда стремятся сюда со всех концов света. Приехав сюда, они часто теряются в своих эмоциях и чувствах. Северная Пальмира кружит их в вихре вальса, в вихре загадок и тайн, в вихре противоречий.

Вальс, вальс, вальс… Можно с уверенностью сказать, что Петербург короновал Иоганна Штрауса. Король вальса создал более 500 вальсов. И в каждом из них наслаждение жизнью, каждым вздохом на этой земле. Любой вальс Иоганна Штрауса – это обычно пять вальсов, пять сюит со своим смыслом и настроением, как одна прожитая жизнь.

Раз, два, три. Раз, два, три…

Вальс исполняется под музыку с тремя ударами в такте. Каждый такт начинается с ударного счета, а заканчивается менее выделенным, что создает проблемы для начинающих, а для опытных - удовольствие.

Адам Мицкевич (Польша)

Казанская (Большая Мещанская) улица, 39

По этому адресу в 1828-1829 годах жил польский поэт. Но впервые Адам Мицкевич побывал у нас в 1824 году. Именно тогда он познакомился с Пушкиным, Рылеевым и Бестужевым. Мицкевич не любил Петербург.

…Здесь ветер, мгла и слякоть постоянно,

И небо шлет лишь холод или зной…

Однако именно в Северной столице в 1828 году выходит поэма «Конрад Валленрод» („Konrad Wallenrod“). Эту поэму он посвятил императору Николаю I. Главный герой поэмы – борец-одиночка в стане врага, который пытается спасти свой народ. У него есть такие стихотворения как «Памятник Петру Великому», «Петербург», «Моим друзьям-москалям»… Было лишь одно место в Северной Пальмире, куда Мицкевич стремился всей душой. Это дом композитора и пианистки Марии Шимановской (сегодня это Театр Музыкальной комедии на Итальянской, 15). Он ее называл “царицей звуков”.

Всех растолкал, спеша к тебе навстречу,

Приблизился, обнял бесцеремонно,

Но будь, царица звуков, благосклонна:

Ведь то твой старый друг – звук польской речи.

М. Ш., 1827

Мария была старше Адама на 9 лет, но они родились в один и тот же день. В 1831 году Мария Шимановская умерла от холеры. Адам Мицкевич поддерживал отношения с ее дочерью Целиной, с которой обвенчался в Париже в 1834 году.

В дни старости, – бог весть в каком я буду ранге, –

Вернувшись к прошлому, гордясь былым примером,

Я расскажу друзьям, что первым гренадером

Я в армии твоей стоял на правом фланге.

“В АЛЬБОМ ЦЕЛИНЕ Ш…” С.-Петербург, 1829 г.

Супруги ушли из жизни в 1855 году.

Раз, два, три. Раз, два, три…

Change steps, hesitations, hovers, passing changes, natural reverse turns, Fleckerls, contracheck и 180 ударов в минуту - вот из чего состоит настоящий Венский Вальс, который не из Австрии. Сейчас его так называют, потому что этот вальс в начале XIX века пережил пик популярности именно в Вене… под музыку короля вальсов.

Иоганн Штраус (Австрия)

Курзал (Павловский вокзал)

«Жить можно только в России!»

Иоганн Штраус

Вот кто по-настоящему любил Россию и Петербург. Хотя, впервые попав на территорию России (сейчас Польши), вместе со своим оркестром угодил в тюрьму. Императрица Александра Федоровна помогла музыкантам, которых приняли за повстанцев. Штраус отблагодарил ее великолепным концертом. А через несколько лет, в 1855 году, он получил приглашение в Петербург. Это было не просто приглашение, а долгосрочный контракт на 10 лет с гонораром в 22 тысячи рублей за сезон. По тем временам это были огромные деньги. Как здесь не согласиться? На Павловском вокзале под Петербургом Иоганн Штраус дирижировал оркестром, а в свободное время сочинял музыку. Публика полюбила его всей душой и стала называть на русский манер “Иваном Страусом”.

В 1857 году в Петербурге в салоне графа Льва Соллогуба Иоганн Штраус познакомился с Ольгой Смирницкой, которую считают одной из первых русcких женщин-композиторов. Штраус влюбился в нее не на шутку. И даже его объяснение в любви было неординарным – осенью 1858 года он включил ее польку-мазурку в программу собственного концерта. Их роману не суждено было перерасти в брак. Очень много было препятствий: родители Ольги, собственная мать… Да и сама Ольга вела себя порой как Настасья Филипповна у Достоевского. Хотя они даже хотели убежать и обвенчаться тайно. Польку “Ольга” и вальс “Дорожное приключение” Иоганн Штраус посвятил именно своей первой любви. А грустный вальс «Прощание с Петербургом» просто переполнен любовной тоской.

"Возможно ли найти слова, чтобы описать Тебе мои чувства, когда я читал Твои одухотворившие меня строки! Уверяю Тебя, что это был счастливейший момент в моей жизни... Так возьми же мое сердце, чтобы оно могло доказать Тебе, как любит Тебя, чтобы оно без остатка отдало то, что ниспослано ему Самим Создателем!" – отрывок из письма Иоганна Штрауса к Ольге. (Письма Ольги Смирнитской к Иоганну Штраусу не найдены.)

Как только в 1862 году Иоганн Штраус узнал о свадьбе Ольги с русским офицером, он сразу женился на оперной певице Йетти Халупецкой внешне очень похожей на Ольгу Смирницкую.

Раз, два, три. Раз, два, три…

Существует один крестьянский французский танец в Провансе, который очень похож на вальс. Известный еще с 1559 года, он исполнялся под народную музыку "Volta". В итальянском языке это слово означает поворот. Основа такого танца – непрерывное вращение.

Оноре де Бальзак (Франция)

Миллионная, 24

Такой адрес был у Оноре Бальзака и недавно овдовевшей Эвелины Ганской всего три месяца в 1843 году. Их роман начался за 11 лет до приезда в Петербург с письма из Одессы. Эвелина отправила любимому писателю письмо, подписав его “Чужестранка”. Так он ее называл до конца своей жизни. А еще «обожаемой повелительницей”, “Ваше спящее величество”, “гордой королевой”, “звездой Севера”, “моей Аталой” (как героиню повести Шатобриана)…

«Ваша душа прожила века, милостивый государь, а между тем меня уверили, что Вы ещё молоды, и мне захотелось познакомиться с Вами… Когда я читала Ваши произведения, сердце моё трепетало; Вы показываете истинное достоинство женщины, любовь для женщины — дар небес, божественная эманация; меня восхищает в Вас восхитительная тонкость души, она-то и позволила Вам угадать душу женщины» - отрывок из письма Эвелины Ганской.

Их встреча в Петербурге, как и другие были короткими, но страстными. Они вместе любили гулять по Дворцовой набережной и вдоль Зимней канавки. Северная столица России завораживала обоих.

"Угрюмый Берлин несравним с пышным Петербургом. Прежде всего можно было выкроить десятка два таких мелких городков, как Бранденбургская столица, из территории великого города обширнейшей из европейских империй, после чего ему бы осталось еще достаточно застроенного пространства, чтобы покрыть двадцать маленьких Берлинов, выкроенных из его бесконечных просторов. Но на первый взгляд Берлин кажется более заселенным, ибо я видел несколько прохожих на улицах, чего вы часто не увидите в Петербурге! Пространства застроены с расчетом выделить красоты города, и этой хитрости, вероятно, Берлин обязан впечатлением большей населенности, чем Петербург" – писал Бальзак о Петербурге. Город на Неве так и не стал героем его романа. Хотя его очень увлекала история любви Петра I и полковой прачки Марты.

Но история любви Оноре де Бальзака и Эвелины Ганской была не менее увлекательной. Лишь через семь лет после поездки в Петербург они смогут обвенчаться.

«Только Вы должны узнать от меня о счастливой развязке великой и прекрасной драмы сердца, длившейся шестнадцать лет. Три дня тому назад я женился на единственной женщине, которую любил, которую люблю ещё больше, чем прежде, и буду любить до самой смерти» - из письма Бальзака близкому другу.

Через несколько месяцев Оноре де Бальзака не стало. Эвелина Ганская прожила без него 32 года и была похоронена рядом с ним.

Раз, два, три. Раз, два, три…

"Waltzen" – так назывался прототип современного вальса, который появился в Германии 1754 году. Постепенно "Waltzen" и "Volta" слились воедино и стали напоминать по ритму и характеру венский вальс сегодня. В Париже в 1770 году впервые исполнили танец, похожий на современный вальс.

Александр Дюма (отец) (Франция)

Свердловская набережная (дача Кушелева-Безбородко), 40

В этом доме летом 1858 года останавливался маркиз Александр Дюма Дави де Ла Пайетри. Почти тридцать лет он мечтал побывать в России. Ведь его произведения ставились с успехом в петербургских театрах с 1829 года. "Генрих III и его двор", "Антони", "Ричард Дарлингтон", "Тереза" и "Кин, или Беспутство и гений" – на этих спектаклях всегда был аншлаг. Как известно, Дюма (отец) не был лишен тщеславия и собирал различные регалии. В 1839 году он послал Николаю I свою рукопись “Алхимик” в нарядном переплете, подписавшись как "Александр Дюма, кавалер бельгийского ордена Льва, ордена Почетного легиона и ордена Изабеллы Католической". Он рассчитывал на орден Святого Станислава второй или третьей степени, а получил всего лишь алмазный перстень с вензелем. Так решил Николай I, который не любил романтических драм. Александр Дюма обиделся и посвятил “Алхимика” своей будущей жене Иде Ферье. А вскоре в журнале “Revue de Paris” он начал публиковать роман “Записки учителя фехтования”… о декабристах… (Кстати, он через 18 лет встретился с прототипами своих героев - Анненковым и Луизой ). Интересно еще и то, что в романе есть описание Петербурга, в котором писатель на тот момент никогда не был:

«Прямо передо мной находились Васильевский остров, биржа, модное здание, построенное — не знаю почему — между двумя ростральными колоннами. Две ее полукруглые лестницы спускаются к самой Неве. Тут же неподалеку расположены всякие научные учреждения — Университет, Академия наук, Академия художеств и там, где река делает крутой изгиб, — Горный институт. С другой стороны Васильевский остров … омывается Малой Невкой, отделяющей его от Вольного острова. Здесь, в прекрасных садах, за позолоченными решетками, цветут в течение трех месяцев, что длится петербургское лето, всевозможные редчайшие растения, вывезенные из Африки и Италии; здесь же расположены роскошные дачи петербургских вельмож. Если встать спиной к крепости, а лицом против течения реки, панорама меняется, по-прежнему оставаясь грандиозной. В самом деле, неподалеку от моста, где я стоял, находятся на одном берегу Невы Троицкий собор, а на другом — Летний сад. Кроме того, я заметил слева от себя деревянный домик, в котором жил Петр во время постройки крепости»

Естественно, Николая I это возмутило, и роман был запрещен. О какой визе в Россию могла идти тогда речь? Любовные интриги сына с двумя русскими знатными особами (графиней Лидией Нессельроде и княгиней Надеждой Нарышкиной (будущей его супругой)) вновь возбудили у Дюма (отца) интерес к России. Только после смерти Николая I Александр Дюма (отец) смог побывать в России. В Париже в 1858 году он познакомился с семьей Кушелевых-Безбородко и с ними отправился в путешествие по российским городам. Первый российским городом, который посетил Дюма (отец) был Петербург. “Его привели в восхищение дрожки, кучера в длинных кафтанах, их шапки, напоминавшие паштет из гусиной печенки", и ромбовидные медные бляхи, висевшие у них на спине.”

Дюма дарит Санкт-Петербургу «карманное издание избранных своих сочинений». (Карикатура из журнала «Живописная русская библиотека». 1858 г.)

Всем известно, каким Дюма был гурманом. Существовала даже такая шутка о том, что сразу после приезда Дюма (отца) в Петербург к нему выстроилась очередь почитателей, но не читателей или литераторов, а поваров…

Знал ли Дюма об этой шутке? Неизвестно. Но то, что ему не понравилась стерляжья уха – это факт. Вот что Дюма (отец) писал об ухе из стерляди: “Опасаясь, что император не позволит мне возвратиться в Санкт-Петербург, скажу, что величайшее, а вернее, единственное достоинство стерляжей ухи, по моему мнению, состоит в том, что летом в Петербурге она стоит пятьдесят или шестьдесят франков, а зимой — триста или четыреста… Мы… не разделяем фанатическую любовь русских к стерляди… Рыба эта пресная и жирная, и повара не стараются подчеркнуть ее приятный вкус. К ней необходимо придумать соус, и смею предположить, что это смогут сделать только французы.” Обедал Дюма в ресторане “Самсон” в Петродворце, который существует и сегодня.

Дюма заказал щи и бифштекс. Французскому гостю обед не понравился. Щи он потом назвал капустной похлебкой с переваренным мясом. Вместе с ним был писатель Григорович, чье умение ругаться с официантами с ласковой непринужденностью поразило Дюма (отца). Но что-то же должно было понравиться французскому гурману из русской кухни? Варенье! Варенье из роз, тыквы, редьки, орехов.

А вот что пишет о пребывании в Петербурге Дюма гражданская жена Николая Некрасова и писательница Авдотья Панаева: “Дюма был для меня кошмаром в продолжение своего пребывания в Петербурге, потому что часто навещал нас, уверяя, что отдыхает у нас на даче. Раз я нарочно сделала для Дюма такой обед, что была в полном убеждении, что по крайней мере на неделю избавлюсь от его посещений. Я накормила его щами, пирогом с кашей и рыбой, поросенком с хреном, утками, свежепросольными огурцами, жареными грибами и сладким слоеным пирогом с вареньем и упрашивала поесть побольше. Дюма обрадовал меня, говоря после обеда, что у него сильная жажда, и выпил много сельтерской воды с коньяком. Но напрасно я надеялась: через три дня Дюма явился как ни в чем не бывало, и только бедный секретарь расплатился вместо него за русский обед. Дюма съедал по две тарелки ботвиньи со свежепросольной рыбой. Я думаю, что желудок Дюма мог бы переварить мухоморы!”

Сведения противоречивые. Но, так или иначе, Северная Пальмирана Дюма (отца) произвела приятное впечатление. Более того, через несколько лет после поездки в Россию он опубликовал “Большой кулинарный словарь”, где есть ботвинья, кулебяка и русская шарлотка с шоколадом (сharlotte russe au chocolat). Ботвинья и кулебяка – это понятно. Но почему шарлотка c шоколадом? Возможно, кто-то из гостеприимных русских угощал этим лакомством французского гостя.

Раз, два, три. Раз, два, три…

”Этот танец - только для девиц легкого поведения!" – такого мнения о вальсе придерживались многие англичане в начале XIX века, называя его при этом “немецким вальсом”. А лорд Байрон вот что писал о вальсе: "Здоровый джентльмен,как гусар, раскачивается с дамой, как на качелях, при этом они вертятся подобно двум майским жукам, насаженным на одно шило". Но вальс продолжал покорение Англии. Через несколько лет появились новые формы вальса в английском стиле: вальс-бостон и медленный вальс.

Герберт Уэллс (Англия)

Кронверский проспект, 23

Это адрес квартиры Максима Горького, у которого гостил в 1920 году английский писатель-фантаст. Но в первый свой приезд в 1914 году он жил… Впрочем, он тогда приехал инкогнито. А вездесущие журналисты очень хотели узнать, где именно остановился Герберт Уэллс. Сотрудники английского посольства сообщили журналистам, что известный фантаст остановился у штабс-ротмистра П. П. Родзянко. Журналисты, не теряя времени, устремились к дому Родзянко. Английский гость был очень любезен с репортерами и много рассказывал про… охоту. О своей литературной деятельности, он не сказал ни слова. На следующий день сразу в нескольких газетах (многие просто перепечатали материал у «Биржевых ведомостей») появилась заметка «Писатель Уэллс в Петербурге».

«Цель приезда к нам известного английского писателя, сообщал репортер, — охота на медведя, которую и предлагает ему завтра штабс-ротмистр в своем имении Витебской губернии. Как писатель-беллетрист, как изобразитель могущества знания и побежденных человеком сил природы, как социальный мечтатель, Герберт Уэллс достаточно известен, поэтому об этой стороне его деятельности мы не будем распространяться. Но помимо своих литературных занятий английский писатель пользуется заслуженной репутацией путешественника и бесстрашного охотника. …Герберт Джордж Уэллс с целью охоты изъездил всю Африку вдоль и поперек, Северную Америку, Австралию, побывал в Новой Зеландии и, наконец, совершил путешествие из Шанхая в Омск через пустыню Гоби… Уэллс производит в общем впечатление человека до крайности скромного. Этим я объясняю себе, что он избегал говорить о своих произведениях, несмотря на то, что они составили ему мировую известность …»

Вскоре стало ясно, что журналисты брали интервью не у Герберта Уэллса, а у известного охотника Уайнса… А настоящий писатель-фантаст жил в “Астории”, и ничего не подозревал.

Было бы странным, если бы писатель-предсказатель не посетил загадочный Петербург. Ведь 80% предсказаний в его книгах уже исполнились. “Азия надвигается на Европу — с новой идеей… Когда видишь это, лучше понимаешь Достоевского. Начинаешь понимать эту Святую Русь, и она представляется чем-то вроде страдающего эпилепсией гения среди народов — вроде его Идиота…”

Северная Пальмира может быть разной. Герберт Уэллс убедился в этом лично, когда осень 1920 года приехал сюда во второй раз по приглашению нового советского правительства. И это уже был совершенно иной Петроград. Из нарядно-роскошного и гостеприимного города он превратился в рабочую слободку. Герберт Уэллс отказался остановиться в особняке III Интернационала. На две недели он поселился у Горького.

​Английский фантаст стоял в очереди за хлебом, питался в коммунальных столовых, ходил в общественную баню, где боялся, что его одежду украдут. Даже его фантазия не могла нарисовать той ужасной реальности, которую он видел вокруг. Он бывал в школах, рабочих университетах, Академии наук, Доме ученых. Не забыл Герберт Уэллс посетить и Эрмитаж, и послушать Шаляпина в Михайловском театре. Уэллс даже пытался понять своих собеседников по тону, по жесту, по выражению лица. Это замечали многие. Однажды вечером у Горького артист Мохов разыграл писателя, который произнес тост на русском языке, но с английским акцентом. После этого Герберт Уэллс прошептал своему соседу: “Он несомненно говорит по-английски, но что это за диалект? Я слышу его в первый раз.”

Писатель-фантаст все правильно понял об угасающей тогда Северной Пальмире. Возвратившись в Англию, он написал в своей книге «Россия во мгле»:

“Нигде в России эта катастрофа не видна с такой беспощадной ясностью, как в Петрограде. Петроград был искусственным творением Петра Великого; его бронзовая статуя все еще возвышается в маленьком сквере   близ Адмиралтейства, посреди угасающего города. Дворцы Петрограда безмолвны и пусты или же нелепо перегорожены фанерой и заставлены столами и пишущими машинками учреждений нового режима, который отдает все   свои   силы напряженной борьбе с голодом и интервентами. В Петрограде было много магазинов, в которых шла оживленная торговля. В 1914   году   я   с удовольствием бродил по его улицам, покупая разные мелочи и наблюдая многолюдную толпу. Все эти магазины закрыты. Во всем Петрограде осталось, пожалуй, всего с полдюжины магазинов.”

Раз, два, три. Раз, два, три…

Сколько же интересных незаурядных заморских кавалеров закружила в вихре вальса Северная Пальмира за всю историю своего существования? Невозможно даже перечислить. Город короновал и низвергал. Для всех он был разным, но всегда притягательным.

Отражением солнечных капель

На ладонях серебряных рук

В ритме музыки вечно прекрасен –

Вальс танцует Санкт-Петербург...

Светлана Магницкая

Снежана Реймерс, специально для A’Propos http://www.a-propos.ru/about_us/