8. The Mentality of the Russian Culture - Ментальность русской культуры

Северная идиллия

Константин Коровин

1886

Национальным менталитетом культуры называются такие глубинные структуры, которые определяют на протяжении длительного времени ее этническое или национальное своеобразие. За чайным столом Константин Коровин 1888 Черты, характеризующие ментальность той или иной культуры, в отличие от идеологических, социально-политических, религиозно-конфессиональных и иных культуротворческих факторов, отличаются большой стабильностью и не изменяются столетиями. Более того, менталитет национальной культуры, даже претерпевая некоторые изменения в ходе историй, все же остается в своей основе постоянным, что позволяет идентифицировать культуру на всем ее историческом пути - от зарождения до расцвета. Так, национальное своеобразие русской культуры узнаваемо и на стадии Крещения Руси, и в период монголо-татарского ига, и в царствование Ивана Грозного, и во время петровских реформ, и при жизни Пушкина, и в "серебряный век", и при советской власти, и в эмиграции, и на современном этапе развития России. Определенную роль в формировании менталитета национальной культуры играют природные (ландшафтные, климатические, биосферные) факторы.  Ручей Константин Коровин 1890 Русская равнина и ее почвенное строение, речная сеть и междуречье, лес и степь, река и бескрайнее поле, овраги и летучие пески — все это формировало и мировоззрение русского народа, и тип преимущественной хозяйственной деятельности, и характер земледелия, и тип государственности, и взаимоотношения с соседними народами (в частности, кочевыми народами Великой степи), и фольклорные фантастические образы, и народную философию. Любая попытка представить русскую культуру в виде целостного, исторически непрерывно развивающегося явления, обладающего своей логикой и выраженным национальным своеобразием, наталкивается на большие внутренние сложности и противоречия. Каждый раз оказывается, что на любом этапе своего становления и исторического развития русская культура как бы двоится, являя одновременно два отличных друг от друга лица. Вот "пары" противоположностей, свойственные русской культуре с древнейших времен, которые сохраняются фактически до настоящего времени: европейское и азиатское, оседлое и кочевое, христианское и языческое, светское и духовное, официальное и оппозиционное, коллективное и индивидуальное. Двоеверие, двоемыслие, двоевластие, раскол — это лишь немногие из значимых для понимания истории русской культуры понятий, выявляемых уже на стадии древнерусской культуры. Подобная стабильная противоречивость русской культуры, порождающая, с одной стороны, повышенный динамизм ее саморазвития, с другой, — периодически обостряющуюся конфликтность, внутренне присущую самой культуре; составляет ее органическое своеобразие, типологическую особенность и называется исследователями бинарностыо (с лат. двойственность). Плач Ярославны Константин Коровин 1909 Бинарность в строении русской культуры — несомненный результат "пограничного" геополитического положения Руси-России между Востоком и Западом и приобретенного в течение многих веков столкновения и взаимопроникновения черт той и другой "суперцивилизаций". В историко-культурной работе "Русская идея" Н. А. Бердяев, объясняя антиномичность России и ее культуры, противоречивость и сложность русской души, констатировал, что "Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное". Таким образом, русский Востоко-Запад не только "соединяет два мира", как это оценивал Н. Бердяев, но и разъединяет их, разрывает, противопоставляет. Многие современные культурологи считают, что русская Евразия — это единство и борьба цивилизационных процессов, берущих начале как на Западе, так и на Востоке. Прав был Бердяев, выделяя в российской история "пять разных России" — как пять разных культурно-исторических типов или стилей культуры: Киевская Русь, монголо-татарская Русь, московское царство, петербургско-императорская (послепетровская) Россия, Россия советская. Однако сегодня очевидно, что и эти пять не исчерпывают российской истории: наряду с советской Россией была и … русская эмиграция (русское зарубежье). Портрет Ф.И.Шаляпина Константин Коровин 1911 Начиная с 1991 г., мы ведем отсчет посттоталитарной истории России. Эпоха "серебряного века" (рубежа XIX — начала XX вв.) — в том числе и по представлениям самого Бердяева, составляла особый тип культуры, отличный от культуры императорской России. Можно добавить к перечисленным Россиям еще: Русь дохристианскую, Русь языческую, существовавшую до Киевской Руси, Это чрезвычайно много для одной культуры, даже прожившей более 11 веков (истоки языческой Руси теряются в доисторической глубине и не могут быть датированы с какой-либо определенностью). Культурно-исторические парадигмы в русской истории наслаивались друг на друга: один этап еще не завершился, в то время как другой уже начался. Будущее стремилось осуществиться тогда, когда для этого еще не сложились условия, и, напротив, прошлое не торопилось уходить с исторической сцены, цепляясь за традиции, нормы и ценности.  Град-Столица Константин Коровин 1911 Подобное историческое наслоение этапов, конечно, встречается и в других мировых культурах— восточных и западных, но в русской культуре историческое наслоение этапов становится постоянной, типологической чертой: язычество сосуществует с христианством, традиции Киевской Руси переплетаются с монгольскими новациями в московском царстве, в петровской России резкая модернизация сочетается с глубоким традиционализмом допетровской Руси и т. д. Русская культура на протяжении столетий находилась на историческом "перекрёстке", с одной стороны, модернизационных путей цивилизационного развития, свойственных западноевропейской культуре, с другой, — "путей органической традиционности, характерных для стран Востока. Русская культура всегда стремилась к модернизации, но модернизация в России шла медленно, тяжело, постоянно тяготилась однозначностью и "заданностью" традиций, то и дело "восставая" против них и нарушая. Отсюда и многочисленные еретические массовые движения, и удалая жажда "воли" (разбойники, казачество), и поиск альтернативных форм власти (самозванчество) и т. п. Зимой Константин Коровин 1914 Менталитет русской культуры исторически закономерно складывался как сложный, дисгармоничный, неустойчивый баланс сил интеграции и дифференциации противоречивых тенденций национально-исторического бытия русского народа; как социокультурное равновесие, которое заявляло о себе в наиболее решающие, кризисные моменты истории России и способствовало выживанию русской культуры в предельно трудных для нее общественно-исторических условиях и обыденных обстоятельствах. Ментальная основа русской культуры представляет собой, по точному наблюдению Г. Федотова, эллипс с двумя разнозаряженными "ядрами, между которыми развертывается постоянная борьба-сотрудничество, процесс, сочетающий в себе сильное притяжение и столь же сильное отталкивание смысловых полюсов. Отсюда — обычный для русской социальной и культурной истории "катастрофизм" темпа и ритма национального развития, дискретность (прерывность) исторического процесса — вплоть до иррациональных мотивов принципиальной "умонепостигаемости" России, особенно характерно вылившихся в афористическую формулировку Ф. Тютчева: "Умом Россию не понять. Аршином общим не измерить: У ней особенная стать— В Россию можно только верить." Борис Годунов. Коронование Константин Коровин 1934 Характерной особенностью русской культуры с её "двоецентрием" является то обстоятельство, что ее основу суть, глубинный смысл составляют само сопряжение двух противоположно заряженных "ядер", непрерывно меняющееся, являющих собой абсолютные смысловые противоположности. В этом отношении чрезвычайно красноречивы символические заглавия известных произведений русской литературы, объединяющих в едином целом взаимоисключающие понятия: "Мёртвые души", "Живые мощи", "Отцы и дети", "Преступление и наказание", "Война и мир", "Былое и думы", "Живой труп", "Христос и Антихрист", "Поэт и толпа", "Поэт и гражданин", "Поднятая целина", "Жизнь и судьба". Кажется, будто в тот самый момент, когда в русской культуре нечто утверждается, она уже отрицается, низвергается, русская культура стремится выйти за пределы ею же самою полагаемых определений и пересмотреть их. Русская культура сочетает центростремительность (т.е. тенденцию к обретению своей самоидентичности), с центробежностыо (т. е. с тенденцией преодоления своей однозначной самотождественности). Перефразируя великого русского мыслителя XX века М. Бахтина, можно сказать, что Россия избегала "последних", завершающих суждений о себе и своей культуре она стремилась всей своей историей доказать себе и всем окружающим, что последнее слово о ней еще не сказано, если оно вообще возможно.

The national mentality of the culture is deep structures, which, over long time periods, determine the culture’s ethnic or national uniqueness. Features, which characterize the mentality of a certain culture, as opposed to ideological, sociopolitical, religious-confessional and other culture-creating factors, are characterized by stability and do not change with centuries. Moreover, the mentality of the national culture, even undergoing some changes in the course of history, nevertheless remains constant at the core, which makes it possible to identify culture along its entire historical route, from origin to bloom. Thus, the national uniqueness of the Russian culture can be recognized at the stage of the Russian baptism, during the Mongol-Tatar yoke, in the reign of Ivan the Terrible, during Peter’s reforms, in Pushkin's times, during the “silver age”, in the Soviet times, in emigration, and in the present stage of Russian development. В лодке Константин Коровин 1888 Natural (topographical, climatic, bio-spherical) factors play a certain role in the formation of the mentality of national culture. Russian plain and its soil structure, river network, forest and steppe, river and boundless fields, ravines and flying sands - all of this formed the world-view of the Russian people, the predominant type of economic activity, the nature of agriculture, the type of statehood, interaction with the neighboring peoples (in particular, the nomadic peoples of the Great steppe), folkloric fantasy forms, and folk philosophy. Any attempt to present the Russian culture in the form of an integral, historically continuously developing phenomenon, which possesses its logic and is expressed by a national uniqueness, runs into serious inner complexities and contradictions. Every time it appears that at any stage of its formation and historical development, Russian culture doubles, simultaneously presenting two very different faces. Руслан и голова Константин Коровин 1902 Here are “pairs” of oppositions, characteristic of the Russian culture since the earliest times, which still remain valid: European and Asian settled and nomadic Christian and heathen secular and spiritual official and oppositional collective and individual Dual-faith; ambiguity; dual-power; division – these are only a few of the concepts relevant to the understanding of the history of the Russian culture, which revealed themselves even as early as the Old-Russian stage. Пристань в Новгороде Константин Коровин 1906 This stable self-contradiction of the Russian culture, which generates an increased dynamism of its self-development, on the one hand, and a periodically aggravating state of conflict, internally inherent to the culture itself, on the other, comprises its organic and typological uniqueness and is called binary nature. A binary nature in the structure of the Russian culture is undoubtedly the result of the “boundary” geo-political position of Russia between the East and the West and has been acquired over many centuries of collisions and mutual penetrations of the features of each “super-civilization.” In his historical-cultural work “the Russian idea,” N. A. Berdyaev, explaining the anti-nomicity of Russia and her culture, contradiction and complexity of the Russian soul, established that “Russia is an integral part of the earth, an enormous East-West, connecting these two worlds. Two origins, eastern and western have always fought in the Russian soul.” Thus, not only does the Russian East-West “connect two worlds”, as shown by Berdyaev, but it also separates them, tears them apart, and contradicts. Many contemporary cultural anthropologists consider Russian Eurasia a unity and a struggle of civilization processes, which originate both in the West and in the East. В Древнем граде Константин Коровин 1910 Berdyaev divided the Russian history into “five different Russia,” i.e., five different cultural-historical types or styles of culture: Kiev Russ Mongol-Tatar Russ Moscow State St. Petersburg Empire Soviet Russia However, today it is obvious that these five periods do not exhaust the entire Russian history. Along with Soviet Russia, there was also… The “silver century” (late XIX - early XX centuries), which, according to Berdyaev himself, composed a special type of culture, different from the culture of the Russian Empire Russian emigration (overseas) 1991 started the Post-totalitarian period in Russian history Lastly, one can also add to the list above Pre-Christian (heathen) Russ, which existed prior to the Kiev Russ This is overwhelmingly much for a single culture, even one which has existed for over eleven centuries (sources of heathen Russ are lost in the pre-historic depth and cannot be dated with any degree of certainty). Cultural-historical paradigms in the Russian history have been layered on top of each other: one stage was still not over, while the next already began. Красная площадь в Москве Константин Коровин 1910 Future attempted to realize itself even when conditions for it were still not formed. On the contrary, the past did not hurry to leave the historical scene, preserving with it the old traditions, standards and value. A similar historical stratification of stages did, of course, occur in other world cultures, eastern and western, as well, but in Russia this historical stratification has become a constant, typological feature: paganism coexists with Christianity traditions of the Kiev Russ are inter-woven with the Mongolian innovations in the Moscow state in the Russia of Peter the Great, a sharp modernization is combined with deep traditionalism of pre-Peter Russ, etc. For centuries, Russian culture was at a historical “cross-road”, with modernization ways of civilization development, characteristic of Western European culture on the one hand, and “ways of organic traditionalism”, characteristic of the Eastern countries. Russian culture has always tended toward modernization, but modernization in Russia occurred slowly, heavily, was constantly burdened by uniqueness and “prescribed nature” of traditions, continually “rising” against them and disrupting them. Hence - the numerous heretical mass movement, the daring thirst for “freedom” (robbers, Cossacks), the search for alternative forms of authority (various impostor), etc. The mentality of Russian culture was historically naturally created as: complex, disharmonic and unstable balance of forces of integration and differentiation of contradictory tendencies of national-historical existence of the Russian people socio-cultural equilibrium, which asserted itself in the most decisive, critical moments of Russian history and contributed to the survival of Russian culture under extremely difficult socio-historical conditions and circumstances Старая Москва Константин Коровин 1913 The mental basis of the Russian culture is, according to a precise observation by G. Fedotov, an ellipse with two oppositely-charged “nuclei, between which there develops a continuous fight-collaboration, a process, combining a strong attraction and an equally strong repulsion of semantic poles.” Hence - common for Russian social and cultural history “catastrophe-ism” of rate and rhythm of national development, discreteness (discontinuity) of the historical process - up to irrational motives of fundamental “non-comprehensibility” of Russia, which is especially characteristically expressed in the following aphoristic formulation of F. Tyutchev: “With mind Russia cannot be understood. With common line she cannot be measured: She has a special position In Russia one can only believe.” The characteristic feature of the Russian culture with her “dual-centrism” is the fact that its basis, essence, and deep sense are composed of a continuously changing co-join of two oppositely-charged “nuclei”, which are absolute semantic opposites. Китеж Великий Константин Коровин 1920 In this respect, symbolic titles of the famous works of Russian literature are extremely eloquent, uniting mutually-contradictory concepts in a single whole: “Dead souls” “Living relics” “Fathers and children” “Crime and punishment” “War and peace” “Past and thoughts” “Living corpse” “Christ and antichrist” “Poet and crowd” “Poet and citizen” “Raised virgin soil” “Life and fate” It seems that at the very moment something is asserted in the Russian culture, it has already been denied, precipitates, the culture strives to exceed the limits of its own definitions and to re-examine them. The Russian culture combines a centripetal tendency (i.e. finding its self-identity) with a centrifugal tendency (i.e. overcoming its self-identity). Para-phrasing the great Russian thinker of the XX century M. Bakhtin, one can say that Russia has avoided “final”, completing judgments about herself and her culture; she has attempted, over the entire course of her history, to prove to herself and to her neighbors, that the last word about her has not been said yet, if that is at all possible. Россия. Праздничное гулянье Константин Коровин 1931

_______________________________________________________________

1. Аджи М. Кипчаки. Древнейшая история тюрков и великой степи. – М.: ОАО «Типография «Новости»», 1999.
2. Аджи М. Полынь половецкого поля. 2-е изд. – М.: ОАО «Типография «Новости»», 2000.
3. Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. – 3-е изд. – М.: Высшая школа, 2000.
4. История и культура Башкортостана. – М.: АО МДС, 1997.
5. История философии: Запад–Россия–Восток. – Кн. 3. – 2-е изд. – М.: «Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2000.
6. Кондаков И. В. Введение в историю русской культуры. – М.: Аспект Пресс, 1997.
7. Кондаков И. В. Культура России. – М.: Книжный дом «Университет», 1999.
8. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. - М.: Академический проект, 2000.
9. Кравченко А.И. Культурология: Уч. пособие для вузов. - М.: Академический проект, 2001.
10. Культурология: теория и история культуры. - М.:Знание, 1998.
11. Мамонтов С.П. Основы культурологии: М.: Олимп, 1999.
12. Марков А.П., Бирженюк Г.М. Основы социокультурного проектирования: Учебное пособие. С.-Пб, 1997.
13. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. – Т. 1-3. – М.: Прогресс, 1993–1994.
14. На стыке континентов и цивилизаций... (из опыта образования и распада империй Х–XVI вв.). – М.: ИНСАН, 1996.
15. Орлова И. Б. Евразийская цивилизация. - М.: Норма, 1998.
16. Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. – М., 1998.
17. Полищук В.И. Культурология. - М.: Гардарики, 1998.-с.373-376.
18. Флиер А.Я. Культурология для культурологов. - М.: Академический проект, 2000.
19. Хрестоматия по истории Башкортостана. – Ч. 1, 2. – Уфа: Китап, 1996.
20. Чернокозов А.И. История мировой культуры. Раздел 3 «Краткий очерк истории русской культуры». – Р-н/Д: «Феникс», 1997.
21. Шульгин В.С. Кошман Л.В., Зезина М.Р. Культура России IX–XX вв. – М.: Простор, 1996.